О Парижской группе

Особенно эти предосторожности необходимы в сфере духовного учительства, обмельчавшей и запаршивевшей после Раманы Махариши, Гурджиева, Кришнамурти… Известны многочисленные адепты восточных и западных древних и не древних учений - вульгарность и бесплодие их удел, и у них нет ни настоящего, ни тем более будущего. Известны западные эпигоны этих гигантов и почти не известны российские открыватели новых путей - все они также ушли, оставив после себя болото, составленное из буквальных последователей и бесплодных диссидентов.

Совсем недавно в центре Европы возник новый очаг традиции, бросивший несколько зёрен в невзрыхленную почву Кавказа и Российского Юга. Его питают явные и скрытые источники, его очертания формируются на наших глазах.

Он не похож ни на что, известное до сих пор, и он напоминает многое. Он упруг, упрям и шероховат, в нем присутствует та Небоустремленность, которая утрачена нашей раздираемой противоречиями и склоками цивилизацией.

Этот росток разрастается, трансформируется, самоосознается. В нем есть отвага и дерзость, экзальтация и самоотдача. В нем есть хороший огонь, и это чувствуют все, вступающие в его пространство. Имя создательницы этой традиции Елена, и именно Елена открывает сегодня свой раздел в Гурджиевском Клубе, знавшем в своей истории лучшие времена. Всмотримся, вслушаемся в то, что несёт нам Елена. Она несет искушенность. Елена много училась, можно сказать, всю свою жизнь она готовилась к взятой на себя миссии. Она собирала живые зерна православной аскетики, гурджиевского 4-го пути, суфийских орденов, европейских и восточных традиций. В ней есть целеустремленность, решимость дать направление заплутавшим душам.

Она говорит и действует как человек, который знает. Она несет нам веяние живого огня, который согревает и обжигает. Это преображающий огонь причастности и понимания. Но, главное, Елена несет нам надежду. Надежду на возрождение, на выход из тупика, в котором оказались в последние десятилетия многие из нас, полагавшиеся на свой опыт, своих учителей и великие памятники недавнего прошлого.

Аркадий Ровнер, Создатель Гурджиевского клуба.

Работу Елены Зенисер характеризует индивидуальный подход к каждому участнику Группы, в силу чего Парижская Группа не может быть многочисленной. Так что появление здесь, на страницах Гурджиев Клуба, никак не может быть связана с "набором членов". Елена упорно отказывает во входе в Группу многим «достойным» и широко открывает объятия тем, кто убежден, что никакими особыми «достоинствами» не обладает, но кого приводит в Группу их «неутолимая Жажда».

Елена Зенисер является тем единственным, на данный момент, человеком в России, кому вверено вести Рабочую Группу по линии Прямой Передачи, идущей непосредственно от Георгия Ивановича Гурджиева. Она получила Ключи Традиции из рук в руки от Соланж Клостр, с которой провела многие годы в личной и ученической близости, и это означает только одно: она получила не просто Указание продолжать, ей были вверены серкетные Инструменты, которые не поддаются ни копированию, ни тиражированию. Они секретны только потому, что индивидуальны.

Соланж Клостр, с 1940 по 1949 год ведущая Движений в присутствии и под руководством ГИГ получила эти инструменты от Учителя и хранила их, согласно его указаниям, до того момента, когда они могли и должны быть переданы тому, кто мог их принять, изменив их форму до неузнаваемости и сохранив их Суть.

С этого момента началась История Парижской Группы и Елены Зенисер.

Именно в связи с вышесказанным используемая Еленой Зенисер форма Работы не для каждого, неповторима и далека от форм преподавания через персказ Идей и штампование различных духовных практик, адаптированных под вкусы теплохладного искателя.

На сегодняшний день в России и рускоговорящем пространстве, следуя сверхбытующему тут мнению, многие называют "гурджиевской работой" практику Гурджиевских Движений, которые, к тому же, часто именуют «танцами».

Так же часто называют «Работой» интеллектуализацию Идей Гурджиева, полученных из книг, как правило, в монументальном изложении Успенского, на том языке, который впоследствии сам Гурджиев использовал лишь в индивидуальных случаях. Похвальные занятия, которые, хоть и необходимы, но сами по себе не приближают ни к чему, кроме кристаллизации Самомнения.

В Парижской Группе уделяется огромное внимание и Движениям, и изучению Идей, но те, кто ассоциируют те или иные Идеи Гурджиева со знакомыми им словами, могут убедить себя в том, что Елена Зенисер почти никогда ничего о них — об Идеях! — не говорит.

Наверное, если бы и можно было охарактеризовать работу Елены Зенисер одним словом, то выбор бы с необходимостью пал на слово "подлинность". А подлинность никогда не дает обещаний быть узнанной в известных установившихся формах. И, она при всей своей настойчивости - ненавязчива.

Не все могут распознать в Парижской Группе продолжение Работы Гурджиева. К тому же, сами они себя не называют "гурджиевской группой".

К сожалению, распознать подлинность могут лишь немногие. Как прежде, так и сегодня, "Поиск Известного" в большинстве случаев берет верх над "Поиском Чудесного".

Кто-то лишь отчасти узнает в них современных "гурджиевцев". Другие могут распознать в них одну из гурджиевских групп. Еще кто-то, возможно, станет полностью отрицать какое либо отношение Парижской Группы к имени Гурджиева, хотя и узнает в ней Духовное Течение.

И те и другие и третьи, учитывая все то, что мы начинаем узнавать о Парижской Группе, будут обладать лишь частичной истиной. Каждый, кто соприкасается с Парижской Группой, составляя, несомненно, разные мнения о ней, получает одно и то же видение: присутствующий в ней индивидуальный подход Елены Зенисер к каждому и отсутствие каких бы то ни было форматов культа. Те, кто читали книги о жизни в Фонтебло и встречах на парижской квартире Гурджиева, вероятно помнят, как каждый повествующий делится в своей книге именно личным переживанием встречи, а также «неудобоваримой» непостижимостью Гурджиева.

Парижская Группа свидетельствует о том, что такие Встречи еще не покинули человеческую жизнь, когда, к примеру, неудобоваримое трезвление не пугает, отталкивает или унижает, но вдохновляет нести обьективную ответственность за свое существование, способствует пробуждению чувства сопричастности к судьбам окружающих, предков, грядущих поколений. Несомненно, что взращиваемое в людях на этих встречах далеко от кокетства, конкурренции, страха. 

Эти люди не боятся быть высмеянными, не боятся показаться глупыми. Они все разные, но, сами же говорят о том, что Работа Парижской Группы началась и основана на "Узнавании". На этом основана Связь членов группы с Еленой и друг другом. Что бы они сами не подразумевали под словом "Узнавание", в каждом из них можно распознать искренность, подлинный поиск себя истинного. Если вы сейчас читаете эти строки, то вы, несомненно умеете распознавать такую искренность в людях, так как в вас она тоже должна быть. Ведь иначе бы вы сюда не попали!

В их любви к Парижской Группе и в Работе Елены Зенисер, вы, несомненно, сможете узнать вашу собственную любовь к Работе, как вы, возможно, узнаете ту же любовь, когда читаете книги учеников Гурджиева. 

Вам предоставляется возможность получить свое собственное впечатление.

Сурен Оганезов.

Наш поиск можно только внешне рассматривать как поиск ответов на вопросы, которые мучают нас, в действительности этот поиск — ни что иное, как проживание Ответа, в процессе которого у нас рождается множество вопросов и задач. Мы называем этот ответ «Связью». И именно Связь питает нашу Работу тем количеством Знания, в котором мы нуждаемся на каждом конкретном этапе.

Упоминая свои нужды, мы подразумеваем, что то, в чем мы нуждаемся — Помощь. Эта Помощь дается нам через Устную Передачу Знания, которое мы часто называем Пищей. И такая Помощь предполагает неустанный труд.

Можно ли назвать Помощью пчеле нектар, которым насыщает цветы Премудрая Природа? От этого зависит как ее жизнь, так и жизнь всего улья и многих растений в окрестностях. Ее необходимость и задача — неустанно добывать нектар, даже если она никогда не встретится с Премудрой Природой лично. И мы, подобно пчелам, не заинтересованы тем, чтоб сформулировать учение о том, что Питает нас, но более всего Трудом насущного дня, который мы называем Пищей и который дается нам в Прямой Передаче через Елену.

Мы существует потому, что нам необходимо существовать. Мы не первые и не последние. Как жизнь не рождается с рождением человека, но есть прежде его рождения и продолжает быть после его смерти, так и Традиция не родилась вместе с созданием Парижской Группы, и, не будучи хозяевами ни своего рождения, ни своей смерти, мы, тем не менее, прилагаем все усилия, чтобы стать хозяевами самих себя и своей жизни, так как Руководство настаивает на том, что нам необходимо ими Стать. И это наша главная Ответственность в жизни, которую мы называем Бесценным Даром.

***

Мы не можем рассказывать о себе иначе, как рассказывая о тех, кто нас создает, и мы не можем сделать это иначе, как рассказывая о себе. Мы чьи-то создания в той мере, в какой мы в состоянии создавать себя.

Сейчас, уже будучи созданными, мы создаем себя здесь, на землях Гурджиевского Клуба, и как кто-то, будучи влюблен, создает себя ради возлюбленной или возлюбленного сызнова и с радостью, не задаваясь вопросами о том, зачем это надо, — так и мы здесь, чтобы создать себя сызнова, делаем это не ради лиц, а из любви к тому Сокровищу, которое создает нас. Те, кто влюблены в это Сокровище, или по крайней мере в память о нем, те несомненно узнают его в наших голосах.

Нам посчастливилось узнать, что истину можно находить во всем, где бы мы ни находились, но мы не умеем сами выбирать уши, для которых эта истина предназначена. Мы видели слепых, которые прозревали, глухих, которые начинали слышать, но мы не видели ни одного человека, который бы исцелился без собственного на то желания.

Если мы желаем быть услышанными там, где мы не видим, мы создаем себя там, где мы живем, создаем из необходимости, которую мы сами не можем выбрать, но которая выбирает нас, и мы не можем сказать об этом выборе ничего, кроме того, что его природа сокрыта от нас.

Хотя мы и принимаем уникальность шанса, предоставленного нам, мы далеки от того, чтобы считать себя единственными, и потому не интересуемся тем, чтобы сравнивать себя с кем бы то ни было.

Зная уже достаточно хорошо свои слабости, мы высоко ценим силы, позволяющие нам двигаться в истинном направлении, и даже если этих сил нам чаще всего хватает, чтобы увидеть свои слабости, мы выражаем их в слове, как долг перед ближними, стремясь к неискушенности вот уже семь лет, и теперь наше мужество созрело достаточно, чтобы частично делать это здесь, на землях Гурджиевского Клуба.

До сих пор мы были в благословенных условиях герметичности. Теперь же нас поместили сюда. Мы не ставим себе задач нести в мир добро, сокрушать зло, и это так по одной простой причине: мы осознаем, что не можем сами себе ставить подобных задач, кроме как по отношению к себе самим. И поэтому мы ищем истину о себе самих в том, где мы находимся.

Под неусыпным руководством, с чувством благодарности, в стремлении быть больше своих сил, в надежде, покинувшей ожидания, с верой, исполненной любви к мудрости. Каковы бы ни были слова, ничто не расскажет еще не завершенную историю так, как наши голоса, которые еще далеки от того, чтобы стать прошлым. Мы ступаем на эти земли с намерением познать истину.

***

Пища готовится для того, чтобы подавать ее к столу. Цветы выращиваются для того, чтобы наслаждаться красотой. Слово изрекается для того, чтобы касаться сердец.

Голод не спрашивает нашего разрешения, чтобы прийти к нам, а когда он приходит, мы ищем пищу и тех, с кем можем разделить ее. Если к нам приходят цветы, то они доносят до нас аромат вечности как в радости, так и в печали. Этот аромат вечности, свободный как от радости, так и от печали. А сердце не ищет оснований в словах для того, чтобы следовать биению, тому биению, которое больше всякого голода и которое еще более непостижимо, чем самая вечность. Мы здесь потому, что настало время нам прийти сюда.

Мы здесь потому, что нам необходимо проявить то, что проявляет нас. Мы здесь потому, что нам интересно жить.

Мы желаем с благодарностью, чтобы наши голоса были услышаны и рассказали каждому, кто встретит нас здесь, историю о человеке и его труде на Земле, историю, свидетелями и сотворцами которой мы становимся, историю, которая еще не завершена и смысл которой живет в будущем.

С чуткой благодарностью за радость этой возможности, предоставленной нам Гурджиевским Клубом, мы ступаем на эти земли сейчас!

Андрей Савчук.